С чего всё началось
Первые симптомы у меня появились в 2023 году. Тогда я решила совмещать обучение в вузе, работу на полный день и дополнительное образование. А еще — вкладываться в общение с друзьями, отношения с молодым человеком, поддерживать чистоту в доме. И желательно, чтобы всё это было идеально.
Конечно, мои ожидания, в которых я успешно совмещаю все эти вещи, и реальность оказались полярными. У меня появились долги по учебе, я не успела закончить курсовую в срок, всё чаще срывалась на молодого человека и отдалялась от друзей. Единственное, что было в норме — это работа. Там я выкладывалась на максимум, хотя впоследствии не могу сказать, что это того стоило.
Со временем я поняла, что я не испытываю радости от того, что раньше приносило мне удовольствие. Все положительные эмоции заменило чувство хронической усталости. Когда я возвращалась домой после 12-часового учебно-рабочего дня, то у меня ломило всё тело и было ощущение, будто поднялась температура, хотя градусник показывал, что всё нормально. Постепенно к этому добавилась мысль: «Вот бы меня невзначай придавила какая-нибудь бетонная плита».
Слезы стали для меня привычным явлением. Помню, как я рыдала из-за того, что мне нужно было встретиться с папой, а на это не было сил. Я плакала в институте и вне его из-за всякой ерунды — уронила бутылку для воды, а она разбилась, не очень хорошо написала контрольную, препод не успел проверить мою работу и придется ехать к нему еще раз.
Еще одна проблема — любопытная разновидность сонного паралича. Когда я засыпала, мне снились сны, в которых я сплю и в этот момент меня парализует. Параллельно с этим в мой дом забирается преступник, а я не могу открыть глаза, пошевелиться, а любая попытка сделать движение причиняет боль. Потом я просыпалась внутри сна, но не наяву. А когда у меня получалось открыть глаза уже по-настоящему, то голова и тело гудели.
Источник своих проблем я начала искать у обычных врачей. В октябре 2023 года я сходила к терапевту, эндокринологу и гинекологу, сдала анализы и получила рекомендацию обратиться к психотерапевту. Тогда же я уволилась с достаточно нервной работы и полетела в Казань, чтобы отдохнуть и взбодриться. Это мне тоже не помогло. Помню, гинеколог спросила у меня, много ли я нервничаю и тревожусь. Сначала я ответила отрицательно, а потом только поняла, что моя тревога стала хронической. Я жила с ней, даже не замечая.
Как я попала в ПНД
Я обратилась в Красноярский краевой психоневрологический диспансер № 1 в январе 2024 года. Сначала записалась через «Госуслуги» к дежурному психиатру. Это был пожилой мужчина, который порасспрашивал меня о состоянии, посоветовал отдохнуть, потому что я «просто устала» и снова сдать анализы. Я ответила, что уже пробовала разные виды отдыха, и мне это не помогло. Как и визиты к другим врачам. В итоге мне выписали два направления — к терапевту и бесплатному психологу, после которого я должна была попасть к психиатру по моему району.
К психологу я попала уже на следующей неделе. Это была молодая, приветливая девушка. Прием длился около часа, нужно было проходить разные тесты на память, внимательность, воображение, объяснять смысл «крылатых выражений». Как мне объяснили позже, так психолог проверяет, нет ли у меня более серьезных нарушений, вроде шизофрении. Также нужно было пройти тест на определение уровня тревоги и депрессии и тест на 377 вопросов. В целом этот прием прошел комфортно, результаты должны были прийти через неделю и за ними нужно было обратиться к психиатру.
Самым неприятным был мой последний визит в ПНД на Ломоносова. Обычно в регистратуре сидела отзывчивая женщина, но не в этот день. Я попросила мою карту. Она всем своим видом дала понять, что ей мой вопрос неинтересен, и, не поднимая глаз, продолжила подклеивать какую-то бумажку. Осложнялась некомфортная ситуация тем, что рядом со мной в регистратуре стоял пожилой мужчина и рычал прямо на ухо. Впрочем, удивляться таким пациентам в ПНД, пожалуй, не стоило. Я повторила вопрос. Женщина недовольно ответила, что моя карта уже у врача. Не стоит даже говорить, что через 5 минут начался мой прием у психиатра и первым делом меня отправили в регистратуру за картой к той же женщине.
Уже не помню суть нашего разговора с психиатром, но он был неприятным и мне показалось, что мои проблемы она не воспринимает серьезно. О том, что вообще со мной происходит мне тоже не ответили. Ознакомиться с результатами тестов мне тоже не дали, обосновав, что это только для врача. В общем, ясности не было и это угнетало.
В конце приема врач выписала рецепт на антидепрессанты и предложила обратиться к психотерапевту в детский психоневрологический диспансер на Копылова. Честно, в этот момент я выдохнула, потому что возвращаться на Ломоносова после последнего визита мне уже не хотелось. Хотя, стоит отметить, что не могу назвать это место прямо ужасным. Я ожидала худшего, потому что мои знакомые рассказывали, как в этом ПНД на них кричали, пренебрежительно спрашивали: «И что, прямо в окно хочется выйти?», отказывались продлевать рецепты на таблетки, если не было записи на полноценный прием. В общем, мой опыт был явно не самым худшим.
Как меня лечили
Спустя несколько дней я попала к психотерапевту. К этому времени я уже устала ходить по врачам и не получать внятных ответов. Однако здесь мне наконец-то попался понимающий специалист. Мы подробно обсудили мое состояние — эмоции, стресс от учебы и работы, наличие хобби, проблемы со сном. Было приятно чувствовать отклик и заинтересованность. Как раз именно психотерапевт помогла мне понять, что я забила на свое состояние, пытаясь следовать социально одобряемым паттернам. Это в конечном счете и привело меня к высокому уровню тревоги и среднему уровню депрессии. Правда, я так и не поняла, что за диагноз мне поставили, но вроде как это был невроз.
Первое, что мне прописали наравне с таблетками — отдых. Причем разнообразный, чтобы картинка перед глазами менялась и формировались новые нейронные связи. Но при этом психотерапевт дала мне разрешение на то, чтобы заниматься «овощизмом». Это значит, устроить день, когда я буду просто лежать и смотреть сериалы. Для меня тогда было важно, чтобы кто-то извне сказал, что это нормально — проводить время якобы непродуктивно. К этому моменту я уже сменила работу и устроилась в место, где мне можно было работать в меру сил скорее в качестве подмоги, чем полноценного сотрудника. С учебой тоже стало попроще, потому что закончился предпоследний семестр и сами пары были расслабленные, а преподы не требовали зубрить ответы к семинарам и часами сидеть над домашкой.
Самым необычным методом лечения стал гипноз. Психотерапевт прописала мне 10 групповых сеансов. Суть заключалась в том, что ты находишься в темной комнате, где врач негромко читает текст под музыку. Если честно, я к этому отнеслась скептически. Мне представлялись сцены из фильмов, где у человека отключается мозг и ему можно внушить, что угодно. В такое действие гипноза я не верила.
Врач сказала, что это поможет расслабиться и отпустить гиперконтроль. Ходить на них нужно 2-3 раза в неделю, а еще раз в неделю оставаться на 5-7 минут у врача и рассказывать о своем состоянии, реакции на таблетки и задавать вопросы.
Первый раз на гипнозе мне было неловко, потому что основной аудиторией были бабушки. Однако на разные сеансы приходили и взрослые мужчины, и беременные женщины и просто молодые девчонки, вроде меня. Так что я не чувствовала себя какой-то «не такой».
Сам процесс похож на медитацию. Ты сидишь в тишине, слушаешь голос и выполняешь (хотя поначалу скорее просто стараешься выполнить) то, что тебе говорят. Расслабить руки, ноги, отпустить напряжение из тела. Со временем это действительно удается делать всё лучше и лучше, в какой-то момент я даже стала чувствовать себя отдохнувшей после сеансов.
После окончания гипноза мое лечение строилось на трех составляющих — прием таблеток, беседы с психотерапевтом и работа над собой. Последнее включало планирование отдыха, выстраивание рутины, походы в спортзал для эмоциональной разгрузки.
Мне нравились приемы у психотерапевта, потому что она создала поддерживающую атмосферу и я могла делиться даже теми проблемами, которые мне самой казались бредом.
Лечение заняло чуть больше года, с февраля 2024 по март 2025 года. Кстати, важный момент — я обращалась за консультативно-лечебной помощью. Этот факт фиксируется в медицинской карте. Однако в отличии от диспансерного наблюдения (его назначают при тяжелых хронических психических расстройствах) не несет никаких ограничений, в том числе на получение прав и определенные виды работ.
Антидепрессанты и реакция окружающих
Психотерапевт прописала мне два препарата — антидепрессант и противотревожное седативное средство. Прием начинался с небольшой дозировки, чтобы привыкнуть к таблеткам. Меня предупредили, что надо приготовиться к кратковременным побочкам, среди которых спутанность сознания, сонливость, тошнота, сухость во рту.
Мой совет: если вы только начинаете прием антидепрессантов, лучше возьмите отгул от работы на пару дней. Я никогда не принимала наркотики, но в течение трех дней у меня было ощущение, что я нахожусь под какими-то веществами.
Мне казалось, что мир замедлился. Самые простые вещи требовали больших усилий из-за рассеянности. Соображать было тяжело. Мне приходилось по 3 раза подходить к столу, потому что я забывала то яйцо, то соль, то вилку. Когда мне нужно было доехать до учебы на автобусе, я сидела на остановке и всё свое внимание направляла на то, чтобы не пропустить нужный. Сильнее всего побочки накрывали в первые два дня. В один из них я проснулась и словила то ли дереализацию, то ли галлюцинацию. Я смотрела на руку, а она казалась мне пластилиновой и будто не моей. Длилось это недолго, секунд 20-30, но напугало меня. На третий побочек стало меньше, позже состояние стабилизировалось.
Антидепрессанты имеют накопительный эффект. Первые улучшения я заметила уже через 3 недели. Стала спокойнее реагировать на негативные ситуации, которые до визита к психотерапевту доводили меня до истерик, ушла фоновая тревога. Оказалось, что отсутствие паники экономит время и делает работу продуктивнее. А еще — ничего не рухнет, если ты где-то ошибешься. Из негативных эффектов на большой дозировке у меня пропало либидо.
Я намеренно не скрывала от родственников, что лечусь в психоневрологическом диспансере. Мне хотелось доказать не только себе, но и людям из моего окружения, что сталкиваться с таким состоянием — нормально. Набор советов и возражений был стандартный: «Это тебе не нужно», «Ты не сможешь жить без таблеток», «Прекращай их пить» и так далее.
Победила всех моя бабушка. Она сказала, что я повторю судьбу девушки из «Пусть говорят», которая после депрессии стала называть себя «оно». Что ж, со мной таких метаморфоз не случилось. Продолжаю идентифицировать себя как девушка. В общем-то, пункт «сказать родственникам» опционален. Если не хотите выслушивать нравоучения, лучше не сообщать. Спокойнее будет.
Как я чувствую себя сейчас
Психотерапия и прием таблеток принесли больше пользы, чем я ожидала изначально. Я избавилась от постоянной тревоги, перфекционизма и стремления сделать всё идеально. Я больше не тот сотрудник, который будет оставаться на пару часов после работы и забивать на отдых. Благо, на моей нынешней работе этого не требуют. Я не беру задачи сверх меры и не гонюсь за всеми деньгами мира.
Мои эмоции стали стабильнее, думаю, это следствие того, что я стараюсь избегать стрессовых и тревожных ситуаций. Наладился сон и ушли сонные параличи.
Из неочевидного — у меня перестала постоянно болеть спина. До этого я ходила на МРТ и к неврологу. Мне сказали, что всё нормально и регулярные занятия спортом должны помочь. Однако боль ушла только с началом приема таблеток. Со временем я начала замечать закономерность. Боль в спине появляется, когда я сильнее обычного злюсь или грущу. В общем, так работает психосоматика.
Еще из моей жизни ушла аутоагрессия. До терапии я постоянно расчесывала кожу головы до крови и обжигала язык о чай или еду при готовке. При этом каждый ребенок может провести логическую связь между горячим предметом или ожогом. Рационально я это тоже понимала, однако иррационально продолжала каждый раз обжигаться. Сейчас этого нет в моей жизни.
Бесплатная медицина способна предложить реальную помощь — даже тогда, когда это касается такой сложной и часто стигматизированной темы вроде депрессии или невроза. А иногда в государственном ПНД можно даже встретить комфортного, понимающего специалиста, который поможет разобраться в себе, отпустить изматывающий перфекционизм и вернуть радость жизни. Да, это может потребовать настойчивости — мой опыт тому подтверждение. Поэтому если вам нужна помощь, а денег на платного специалиста нет, начните с того, что предлагает вам государство.
